К вечеру 10 апреля 1944 года Одесса была очищена от фашистов. Ее освободили войска генерала армии Родиона Малиновского, командующего с Молдаванки. Дни тогда были ненастные, солдаты шли буквально по колено в грязи и потоках воды. После освобождения города было короткое затишье, во время которого войска передвигались по города, перестраивали свои порядки для похода дальше, на запад.

За те 76 лет, которые прошли со дня освобождения Одессы, написано много книг, журнальных и газетных статей. Теме освобождения нашего города посвящены страницы мемуаров маршалов В.И. Чуйкова, А.М. Василевского, других военачальников. Однако не так часто пишут и вспоминают о тех участниках освобождения, к помощи которых пришлось прибегнуть в условии стесненных обстоятельств. О трех из них этот рассказ.

5 сентября 1942 год, в разгар боев за Сталинград, в Астраханской области, в низовьях великой реки Волга формировалась 28-я общевойсковая армия, в которую, согласно штата, должны были входить тягачи и лошади для перевозки артиллерии.

Однако во время формирования армии оказалось, что тягловой силы не хватает. Вот тогда-то и решило командование наших войск создать особое подразделение - верблюжий батальон, поручив его «комплектование» начальнику тыла армии полковнику Яновскому. Собрали верблюдов из местных хозяйств числом в одну тысячу сто голов. «Кавалерией Яновского» в шутку называли бойцы эту воинскую часть (1). За один рейс верблюжий батальон поднимал 12 000 пудов груза, заменяя в этой работе 134 грузовых автомобиля. 

Из 1 100 животных более 300 верблюдов попали в 902-й стрелковый полк 248-й стрелковой дивизии. Солдаты не представляли себе, как с диковинными животными управляться. Выручили местные мальчишки-пастухи. За короткий срок с их помощью красноармейцы обучили животных носить упряжь, возить повозки и полевую кухню, таскать орудия, вес которых достигал тонны. Животные оказались чрезвычайно выносливыми, вместо трех пар коней запрягали две пары верблюдов.

Уже после окружения фашистов в Сталинграде 28-я армия получила приказ двигаться на Ростов. Во время марша войска наткнулись на танковую группировку Манштейна, которая после неудачной попытки прорвать кольцо окружения вокруг Сталинграда отступала в том же направлении. Во время тяжелого боя двугорбые животные становились зачастую укрытиями для бойцов, в результате чего в рядах армии осталось не более 10 процентов “верблюжьего” личного состава.

Среди тех, кому посчастливилось выжить, оказалась пара “кораблей пустыни”: Мишка и Машка. Их соплеменники были в обозах, служили так сказать по хозяйственной части, а у этой пары была более боевая миссия. Они служили в боевом расчете орудия сержанта Григория Нестерова, заряжающим у которого был татарин Кармалюк.

В дальнейшем Мишка и Машка “кочевали” вместе с 248-й дивизией по разным армиями, пока не оказались в 5-й Ударной. Так, с начала февраля 1944 года и до самого конца войны под знаменами этого соединения они тянули свою пушку по степям юга Украины, преодолевая холод, слякоть, снег и дождь - очень непривычные для таких животных погодные условия. Ну а солдаты, в свою очередь, заботились о своих двугорбых однополчанах.

В марте – апреле 1944 года войска 248-й дивизии приближались к Одессе. 28 марта был освобожден Николаев и 248-я дивизия приступила одной из первых к выполнению боевой задачи в рамках Одесской наступательной операции.

Поначалу дивизия наступала на Одессу вдоль побережья Черного моря. Воинам пришлось переправляться под штормовым ветром, сквозь снег и дождь, через лиман. Преодолевая сопротивление противника, дивизия овладела укреплениями на перешейке между морем, Хаджибейским и Куяльницким лиманами, и захватила станцию Сортировочная (2). После ее воины продолжили продвигаться с боями вдоль полотна железной дороги в сторону города, когда подверглись обстрелу вражеской артиллерии с Жеваховой и Шкодовой горы. Вызванная командиром дивизии полковником Н.З. Галаем штурмовая авиация уничтожила артиллерию врага (3). Во время артналета Мишка и Машка никак не пострадали и продолжили свой путь в Одессу.

Дивизии Н.З. Галая выпала большая честь. Командиры ее полков Паровишников и Филатов водрузили красное знамя освобождения на балконе оперного театра. В честь освобождения нашего города от фашистов в Москве появился приказ Верховного главнокомандующего, в котором говорилось:

   "Войска 3-го Украинского фронта сегодня, 10 апреля, в результате умелого обходного маневра пехоты и конно-механизированных соединений в сочетании с фронтальной атакой овладели важным хозяйственно-политическим центром страны, областным городом Украины и первоклассным портом на Черном море - Одесса - мощным опорным пунктом обороны немцев...".

248-й дивизии было присвоено почетное наименование “Одесская”, в чем есть заслуга и наших четвероногих персонажей.

А пока вокруг оперного театра царила праздничная суета, неподалеку жители города и его освободители наблюдали следующую картину. 

“Навстречу, ритмично покачивая головой на длинной шее и выбрасывая мосластые ноги, прошествовал верблюд, и они удивились не тому, откуда здесь взялся верблюд, а почему он один, без упряжки и без поклажи: в этой кажущейся суете и неразберихе любой, будь то человек, машина или животное, от сверхмощного танка KB до шныряющей по подвалам на длинном поводке собаки-миноискателя, имел свои точные и определенные обязанности” (4).

Быть может, то шагал кто-то из наших героев? Сейчас уже никто не скажет. Нельзя исключать также, что тот самый верблюд, шагавший победителем по центру Одессы, забрел на перекресток улиц Садовой и Преображенской, движение на котором регулировала молоденькая девушка.  

C этой фотографией я знаком с самого детства. Девушка-регулировщица, стоящая спиной к Дерибасовской улице, руководит движением на очень оживленном перекрестке, а мимо нее проходят танки.

 “На четырех углах шумного перекрестка Дерибасовской и Преображенской весь день стоят толпы людей: они смотрят на виртуозные манипуляции фронтовой регулировщицы. Ей завидуют, ею восторгаются. Одесские девушки бегут в военкомат”. Так описывал первые дни после освобождения Одессы от фашистов военный корреспондент Владимир Рудный в своей книге “Действующий флот: рассказы, очерки, дневники”.

Остается тот перекресток оживленным и сегодня, спустя 76 лет после освобождения Одессы.

Накануне праздников освобождения города и 75-летия Великой Победы я вспомнил о той фотографии и, основываясь на детских воспоминаниях, используя современные методы и средства поиска нашел информацию девушке-регулировщице, которая следила за дорожным движением воз Соборной площади.

А более полно одесский фрагмент биографии юной регулировщицы рассказала несколько лет назад очевидец тех событий Евгения Борисовна Лукьянова. Как же не вспомнить было седовласую даму средних лет, которая строгим взглядом, который полностью компенсировал повышение голоса, делала замечания, если того заслуживали ее ученики. Евгения Борисовна была музыкальной школы студии завучем школы-студии в 1980-х годах в кабинетах школы № 10. С тех пор прошло много лет, но я помню, что у меня, ученика той самой школы, она вела или музыкальную литературу, или сольфеджио.

Спустя почти 40 лет очерк Евгении Борисовны, педагога, музыканта, человека, пережившего в Одессе ужасы войны, мне помог удовлетворить мое любопытство. Проводя свои поиски, я нашел фрагменты из ее книги “Судеб яркие витражи”, один из которых посвящен девушке-регулировщице. Этот фрагмент цитирую полностью и без изменений, чтобы не исказить правды, переданной участницей тех грустных событий.

“Однажды, выбежав со двора, мы дружной ватагой устремились к любимому перекрестку Дерибасовской и Преображенской и замерли. В центре его стояла волшебница из никогда не читанной и неслыханной нами сказки. В ее руке был жезл, подчиняющий своей власти движение всех проезжавших мимо военных машин. Нам казалось, что прекраснее этой девушки не было, нет и быть не может. Стройная, подтянутая – она двигалась ритмично и четко, виртуозно выполняя довольно сложные движения. Она была великолепна: пилотка, которая лихо сидела на ее светлых волосах, серо-синие глаза, чарующая улыбка, открывающая лукавые ямочки на щеках, кокетливо, выше дозволенного, укороченная юбчонка, аккуратные сапожки и ниспадающая с плеч плащ-палатка. Как же девчонкам из моего Колодезного переулка было обидно, что мы опоздали родиться и на тротуаре стоим, а не там, где она. Прибегали мы туда несколько раз на день, узнали ее имя и откуда она родом.

После одной из бомбежек, еще случавшихся тогда, мы прибежали на наше, ставшее любимым, место и с ужасом поняли, что уже никогда не увидим нашу регулировщицу Таисию Гонтаренко…”

Похоронили девушку-регулировщицу с воинскими почестями на Соборной площади, а через короткое время в результате бомбежки погибли девушки-зенитчицы, охранявшие небо в районе сегодняшней мэрии Одессы.

“С тех пор прошло-пробежало уже много лет, когда-то вместе с мамой, а теперь уже одна, я каждый год, 9 апреля и 9 мая прихожу на Второе кладбище, куда через несколько лет после войны перенесли могилы всех захороненных на Соборной площади, и кладу цветы на гранитную плиту, на которой высечено имя военной регулировщицы Таисии Гонтаренко из Сибири” (5).

Очень красивое описание, сделанное Евгенией Борисовной, подходит к упомянутой мною фотографии, но отличается в одном. “Ее” регулировщица была в пилотке, а на фотокарточке на девушке шапка-ушанка. Возьму на себя смелость утверждать, что речь идет об одном и том же человеке, а в головных уборах возникла путаница, связанная с тем, что со временем некоторые подробности увиденного стираются, в них может возникнуть путаницы. С другой стороны, 10 апреля 1944 года именно шапка, более теплый головной убор, была уместна в условиях дождей, сырости, низкой температуры воздуха. И не будем забывать, что девушке-регулировщице приходилось стоять на своем посту не пять минут. Быть, может, я ошибаюсь, ведь меня там именно в те дни не было. Тем не менее, Таисия Гонтаренко и память о ней, достойны рассказа.

… А упряжка верблюдов после короткого перерыва отправилась на Берлин: сначала в вагонах на 1-й Белорусский фронт, а потом уже в пешем строю. Около десятка раз за войну в дивизии сменялись все номера орудийного расчета (кто-то погиб, кто-то был ранен был отправлен на лечение в госпиталь), а эти четверо - два артиллериста и два верблюда так и дошли невредимыми от Астрахани до Берлина.

Бойцы, часто рисковали жизнью, спасая своих двугорбых однополчан. По воспоминаниям командира 902-го полка, Героя Советского Союза Григория Ленева, во время одного из боев Мишка и Машка остались на открытой местности, простреливаемой фашистами. Солдаты увидели двух верблюдов, бросились к ним, под огнем вывели животных из опасной зоны и поместили в подвал.

 Так случилось, что именно 902-му стрелковому полку выпало быть первым, кто пробился к имперской канцелярии! Как утверждает писатель Владимир Успенский, именно из орудия сержанта Григория Нестерова был произведен первый один из первых прямых прицельных выстрелов по рейхстагу: «Командир орудия старший сержант Нестеров и наводчик Кармалюк установили орудие под уцелевшей аркой. Верблюдов отвели за стену, в укрытие. Светловолосый богатырь Нестеров, волжский рыбак, сам вогнал в казенник снаряд, шагнул в сторону, привычно вскинул руку с флажком и крикнул: - ОГОНЬ!».

Снаряд, пущенный прямой наводкой, влетел в окно рейхсканцелярии.

В конце мая 1945 года верблюды были отправлены в Московский зоопарк. Животных провожал весь полк, полковой оркестр играл торжественный марш.

К 65-летию Победы в Ахтубинске, откуда были родом Мишка и Машка, был установлен памятник воинам 902-го стрелкового полка, где вместе с фигурой красноармейца изображены верблюды Мишка и Машка. Мишка наступает лапой на символ нацизма – двуглавого орла, держащего в лапах свастику.

А в Одессе, об отважной регулировщице Тае Гонтаренко напоминает могила на 2-м Христианском кладбище Одессы, где покоится прах освободителей города от фашистов.

Виталий Орлов, автор проекта «Моя Мозаика»