22 июня 1941 года – первый из 1418 дней Великой войны

Если завтра война, если враг нападет,

Если темная сила нагрянет, –

Как один человек, весь советский народ

За свободную Родину встанет.

Слова, написанные Василием Ивановичем Лебедевым-Кумачом, были на устах у советских людей с того момента, как в 1938 году на экраны страны вышел фильм «Если завтра война». Советский народ, которому запрещалось об этом думать, все-таки был готов к тому, что на Советский Союз, который становился поперек горла Англии, США да и другим странам, могут напасть. Об этом говорили события 1938 года в районе озера Хасан, 1939 года – на Халхин-Голе, поражение республиканцев в Испании.

Советский народ трудился, будучи уверенным, что сможет защитить свою Родину. Сегодня мы знаем, что это произошло, но какой ценою!   

А пока мирный народ сеял пшеницу, варил сталь и растил детей, на противоположных берегах Дуная, Прута и других рек кровожадный монстр точил свой зуб, чтобы вонзить его в тело нашей страны. 

В 4 часа 45 минут в штаб 26-го Одесского пограничного отряда поступило боевое донесение от коменданта 2-го участка (Люстдорф) о том, что штаб комендатуры был обстрелян пулеметным огнем с гидросамолета противника.

С превых же  часов войны командир 26-го Пограничного отряда майор Борис Павлович Серебряков возглавил охрану подступов к границе с моря, особенно от Дуная до Днестра.  

В ночь на 24 июня самолеты противника подвергли бомбардировке населенные пункты, находящиеся на участке отряда: Овидиополь, Аккерман, Бугаз, Одесса, Кимбурн и Порт Хорлы.

С отходом частей Красной Армии и пограничных отрядов (79-го Измаильского и 25-го Кагульского) из Бессарабии в последних числах июня — начале июля, обстановка в городе крайне осложнилась, война уже шла на его ближайших подступах.

22 июня в 1.30 ночи пограничный отряд был поднят по тревоге. В 7 часов утра город подвергся бомбардировке с воздуха. В здание штаба попали две авиабомбы, которыми было разрушено шесть комнат. Появились первые раненые. В этот же день штаб отряда был переведен в село Красный Хутор (Червоный Хутор) в районе Большого Фонтана.

25 июня на основании постановления Военного Совета по обороне, на базе Одесского пограничного отряда, 1-й и 2-й комендатур начал формироваться 26-й Сводный пограничный полк НКВД. Для его укомплектования из состава погранотряда было выделено 211 человек кадрового командно-политического, сержантского и рядового состава, остальные красноармейцы призывались из запаса и поступали из других воинских частей.

Небо Одессы 22 июня 1941 охраняли летчики 168-го истребительного авиационного полка (командир – майор Семен Дмитриевич Ярославцев). Уже на третий день войны летчики отразили попытку немецких шести самолетов Ju-88 пробиться к Одессе. Они шли без прикрытия истребителей. Навстречу неприятелю вылетело звено заместителя командира 3-й эскадрильи полка капитана Г.К. Плясунова.

Командир решил атаковать противника сверху. Воздушные стрелки фашистов открыли по нашим истребителям огонь. В ответ заговорили наши пушки и пулеметы. Выполнив боевой разворот, летчики продолжили стрельбу. Огонь заставил замолчать воздушных стрелков немцев. А «юнкерсы» по-прежнему шли своим курсом. В третьей атаке, разогнав скорость, наше звено вышло уже под вражеский строй. Плясунов нацелился на ведущего и с помощью своих снарядов буквально разорвал бомбардировщику фюзеляж. В люках «юнкерса» со страшной силой взорвались бомбы. Самолет Плясунова отбросило взрывной волной. Ведомые ударили по другим самолетам, два из которых загорелись почти одновременно. Строй врага распался. Тройка уцелевших «юнкерсов» сбросила бомбы в море и пустилась наутек. И только из-за недостатка боеприпасов наши летчики не смогли преследовать врага.

В составе 168-го полка войну на подступах к нашему городу встретил младший лейтенант, командир звена Серегин Василий Георгиевич. Он был веселый и дружелюбный, замечательный гармонист. В свободные от боевых вылетов часы брал в руки инструмент и пел. Позднее, когда он стал летчиком знаменитого полка «Нормандия-Неман», его любимой песней стала песня о радистке Татьяне, решившей погибнуть, но не сдаться в плен фашистам. С тех пор его стали называть не иначе, как «капитан Татьяна».

К врагу Серегин был беспощаден. Отличался абсолютным бесстрашием, дерзостью. Когда «капитан Татьяна» поднимался в небо, среди фашистских летчиков царила настоящая паника. По разным данным, он сбил от 30 до 34 самолетов противника и ни разу не был сбит фашистами. За свои заслуги и за исполнение интернационального долга «капитан Татьяна» уже после войны стал кавалером ордена Почетного Легиона Франции, а парижане удостоили его звания «Почетный гражданин».

Не менее беспокойными выдались первые дни войны и для Черноморского флота, который тогда возглавлял вице-адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский, одним из подчиненных которого был капитан 1-го ранга С.Г. Горшкова, будущий Адмирал флота СССР.

В полночь с 21 на 22 июня Горшкова, который тогда командовал бригадой крейсеров, вызвали на корабли. Он прибыл на крейсер «Червона Украина», где находился штаб бригады. Докладывая обстановку, командир корабля капитан 1-го ранга Н.Е. Басистый, уточнил, что в пять минут первого ночи корабли получили объявление о готовности номер один.

Сигнал о переходе на боевую готовность номер один был объявлен начальником штаба флота контр-адмиралом И.Д. Елисеевым по приказанию народного комиссара Военно-Морского Флота адмирала Н.Г. Кузнецова.

Перед рассветом 22 июня над Севастополем со стороны моря послышался гул моторов, а затем показался силуэт самолета. Сигнальщик доложил:

– Иностранный самолет!

В напряжении, тревоге долгими оказались минуты в ожидании решения штаба флота. Приказ контр-адмирала И.Д. Елисеева гласил: зенитной артиллерии и стоящим в базе кораблям открыть огонь.

Крейсер «Червона Украина» открыл огонь по неизвестному самолету одним из первых. Прошел еще час, и из штаба флота сообщили, что началась война, а командование решило часть главных сил Черноморского флота привлечь к обороне Одессы. В состав контингента вошла и бригада С.Г. Горшкова, который глубоко вник в положение дел, проанализировал обстановку и сделал первые необходимые выводы. Вопреки отрабатываемым до войны стрельбам по морским и воздушным целям, предполагалось, сосредоточить корабельную артиллерию для ударов по береговым объектам.

22 июня 1941 года приказа выступить на защиту своей Родины ждал капитан 3-го ранга Ерошенко. В первые дни войны он с огромной радостью узнал, что черноморскими надводными судами был осуществлен набег на порт Констанца, основную военно-морскую базу противника. Утром 26 июня столь дерзкую операцию провели два корабля: лидер «Харьков» и такой близкий ему корабль «Москва». Сведения, поступившие по флотским каналам, подтверждали, что смелая вылазка, по сути, в тыл врага причинила ему существенный урон: артиллерийский огонь кораблей вызвал пожары в нефтехранилищах, повредил портовые сооружения и железную дорогу, прервал сообщение между Констанцей и Бухарестом.

Однако тот день для «Москвы» первым и последним на войне: лидер погиб у неприятельских берегов, подорвавшись на мине в тринадцати милях от Констанцы, когда, обстреливаемый тяжелой береговой батареей противника, отходил уже с огневой позиции. От удара корабль разломился пополам и стал быстро погружаться. Несмотря на это, экипаж держался героически, а его орудия до последней минуты вели огонь по добивавшим тонущий корабль самолетам. Последнее боеспособное орудие продолжало стрелять, когда носовая часть лидера была уже под водой, а корма еще оставалась на плаву. До последнего момента Ерошенко не верил услышанному. Прошло каких-то три месяца с тех пор, как он передал корабль капитан-лейтенанту Тухову, которого в бессознательном состоянии подобрали румынские моряки.  

За три дня до начала войны окончились маневры Черноморского флота, грамотными и смелыми действиями отличились все их участники. Возвратившись в Севастополь, личный состав кораблей готовился к проведению большого водного праздника, который должен был состояться 22 июня. Корабли стояли на своих местах в гавани.

Когда наступила последняя мирная ночь, на море был полный штиль. Ничто не предвещало угрозы. Однако волны войны уже грозили «девятым валом», готовым обрушиться на СССР. Советские солдаты и офицеры верили в то, что заключенный с Германией пакт о ненападении не даст разгореться новой войне. Флотское же руководство было готово к любым изменениям, вплоть до военного конфликта. Не случайно за полтора месяца до этого командующий флотом Ф.С. Октябрьский в специальном приказе предлагал всему личному составу кораблей отработать учебные задачи в кратчайший срок.

Около двух часов ночи с 21 на 22 июня в каюту командира крейсера „Красный Кавказ” постучал дежурный по кораблю и доложил, что в главной базе объявлен большой сбор. Реакция командира были незамедлительной. Он объявил тревогу и спящий корабль сразу же пробудился. Матросы и офицеры побежали по своим постам. Через две минуты после объявления боевой тревоги старший помощник капитан-лейтенант Агарков доложил:

– Крейсер «Красный Кавказ» к бою готов!

А вскоре все находившиеся на мостике увидели, что город затемняется: погасли гирлянды огней на улицах, одно за другим меркли окна в домах. Плотная темнота скрыла все вокруг. И в этой темноте внезапно послышался шум приближающегося самолета. Звук моторов был противным – воющим и чужим. Он нарастал, теперь уже можно было разобрать, что летит не один самолет. И так же внезапно, перекрывая гудение моторов, звонко загрохотали зенитки. В небо взметнулись голубые лучи прожекторов. Затем вдалеке загремели взрывы. Сомнения исчезли: Германия начала боевые действия против Советского Союза.

В 4 часа 9 минут это подтвердилось семафором, полученным из штаба флота: «Как стало известно, фашистская Германия напала на нашу страну...»

Чуть позже стали известны подробности ночного налета. Пользуясь тем, что после маневров в севастопольской бухте собрались все корабли эскадры, немецкое командование решило запереть их там, выставив на всех фарватерах Севастополя донные магнитные мины, которые и сбрасывали гудевшие в темноте самолеты.

Однако немецкое командование жестоко ошибалось, полагая захватить врасплох посты воздушного наблюдения, которые вовремя обнаружили самолеты и открыли прицельный огонь. Сквозь него прорвалось лишь несколько бомбардировщиков, да и те сбросили бомбы практически вслепую. Благодаря высокой бдительности береговых постов фарватеры остались доступными для мореплавания, и основные силы Черноморского флота остались в состоянии полной боевой готовности.

22 июня к подъему флага командир «Красного Кавказа» доложил командованию о приведении вверенного корабля в полную боевую готовность. А через несколько часов экипаж получил первое боевое задание – поставить минное заграждение в районе Севастополя.

Остаток дня и ночи прошел за изучением присланной из штаба флота схемы заграждения и разработкой детального плана действий. Учитывалось и обсуждалось все – прокладка курса, оптимальная скорость, тип мин, промежутки сбрасывания.

Утром 23 июня под корму крейсера подошла баржа с минами. Приняв в течение двух часов около сотни, крейсер вышел в море, набрал скорость и пошел заданным курсом.

Не прошло и часа, как к «Красному Кавказу» приближались вражеские бомбардировщики. Они уже ложились на боевой курс, когда заговорила основная зенитная артиллерия судна. Завязался бой, после которого самолеты развернулись и быстро скрылись за горизонтом. Капитан Ерошенко продолжал вести судно в заданный район.

Подойдя к месту постановки мин, команда начала осторожно спускать мины с тележек на воду. Были слышны лишь всплески. Наконец последовал долгожданный доклад:

– Поставлены все мины!

         Задача была выполнена, заграждение было выставлено по всем правилам, мины сбрасывались точно по времени, ни одна из них не осталась плавать на поверхности. Довольные успехом, командир и экипаж возвратились в Севастополь.

Для Ивана Михайловича Афонина местность, берега реки Прут, как и многие места в Одесском военном округе, были очень знакомыми. Полковник Афонин служил в округе практически с первого дня его восстановления. Сначала он был помощником начальника и исполняющим должность начальника специальной группы для особых поручений при командующем войсками Одесского военного округа, а с сентября 1940 года – старшим помощником инспектора пехоты этого округа. После короткого отсутствия Иван Михайлович получил в свое командование 469-й полк 150-й стрелковой дивизии. С этой часть он встретил на реке Прут 22 июня 1941 года 5-я королевскую дивизию.

Несколько дней у Прута кипела неравная битва. Захватчики понесли огромные потери и никак не могли войти на советскую территорию. Только по приказу командования полк отошел к Днестру и, умело обороняясь, громил врага у Дубоссар, под станцией Затишье Одесской железной дороги и на реке Южный Буг севернее Николаева. Попадая в окружение, видя, что кажется, выхода нет, командир полка сохранял спокойствие, уточнял обстановку и с наступлением темноты, принимал неожиданное решение – внезапно для противника он обрушивался всеми силами на его слабое место и выводил подразделения из «мешка». Полк Афонина составлял арьергард отходивших на восток советских войск. Он вынес всю тяжесть боев с врагом, стремившимся разгромить советские части сходу.

150-я стрелковая дивизия. В силу разных причин, в ходе войны она дважды переформировывалась, последний раз в 1943 году. Знамя именно этой дивизии стало Знаменем Победы, известным всему миру.

А в июне 1941 года личный состав дивизии под руководством Иосифа Ивановича Хоруна сдерживал натиск врага. Генерал-майор Хорун был одним из самых старших командиров высшего звена 

         … Утром 22 июня 1941 года в Одесском оперном театре шла опера «Дубровский», а на подступах к городу, в небе, на суше, на море, каждый на своем боевом посту, уже сражались с врагом наши солдаты и моряки. Через считаные часы сначала у громкоговорителей, а потом и у военкоматов стали толпиться одесситы с единственным желанием – идти в бой с врагом и отстоять их любимый город. Кто знает, как бы развернулись события дальше, если бы не просчеты руководства армии и флота, если бы вовремя разобрались с рычагами управления войсками, если бы… Но сегодня мы знаем, что тогда, 22 июня 1941 года, произошла трагедия для всего нашего народа, унесшая около 30 миллионов жизней людей, равной которой не было и, будем надеяться, никогда больше не произойдет.

Виталий Орлов, автор проекта "Моя Мозаика"